И она с кинематографической разорванностью воплотилась в каждом посте моего блога.
Вся эта фрагментарность, пытающаяся собраться.
Слиться в единое плотное письмо. И вместе с тем довольствующаяся пунктирным обозначением глубинно-сущностного.
Вот как сказал, аж самому весело.
Намек в моей блоггероской прозе всегда значит о-очень много.
Поэтому так неоднозначен и мой юмор.
Смех-защита и смех-нападение. Смех-отступление и смех-наказание. Смех-доверие и откровенность.
И - смех - изгнание обиды.
Обида у меня часто идет впереди меня самого. Сама ищет еще неопределившегося обидчика. И предупреждает того смехом. В этом смысле я-герой всегда на страже.
И это состояние смеха - оно для меня дороже всего.
Вот почему столкновение, спор, поединок - это для меня самоуничтожение обиды. Но и приход полноты.
Той полноты, которая, в конечном счете, и означает характер.
Полнота характера. Это когда нет ничего несостоявшегося за душой. Ничего несостоятельного. Нет чувства, что что-то тебе недодано и сам ты чего-то недодал.
Да, покой человек обретает только там, а не здесь.
Он не может его обрести. Так разбежался он в жизни, так несет инерция бега.
Что ещё сказать? Ягода вызрела, минул ее срок. Но характер все-таки состоялся, утвердился в этой смерти. В этом - по существу, добровольном - отказе от неполной жизни, недостаточной жизни.
Так и не дошел герой до дома. А умер вблизи его. И даже не зашел на Play Market
Вблизи искупления, к которому стремился.
Оно блеснуло мне. Как солнышко (странное слово).
Блеснуло в любви, как бы откликнувшейся мне.
Спасибо вам, люди.
